|
Б И Б Л И О Т Е К А
| |
| Lucrecija0636 | Дата: Понедельник, 27.10.2014, 16:56 | Сообщение # 151 |
Группа: Модераторы
Сообщений: 117
Статус: Offline
| ***
Трезвучие цыганское:
Поэзия и музыка, и танцы –
Сплав горькой правды жизни
Со сладкой ложью сказки,
Отчаянья с надеждой,
Восторга и сомнений,
Любви и увлечений,
Гордыни и смиренья,
И верности, и ревности,
И радости, и грусти,
Покорности и неповиновенья,
И вечности с забвеньем…
Заманивает душу, словно омут колдовской,
Через преграды рвётся мощною рекой…
И древнее, и вечно молодое,
Слиянье нежности и страсти,
Цыганское трезвучье,
Нагадай нам счастье!..
Борис Славский
|
| |
| |
| Lucrecija0636 | Дата: Пятница, 12.12.2014, 18:05 | Сообщение # 152 |
|
Группа: Модераторы
Сообщений: 117
Статус: Offline
| ГРАФИНЯ ЕВДОКИЯ ПЕТРОВНА РОСТОПЧИНА
(1811-1858)
ЦЫГАНСКИ ВЕЧЕР
Полночь звучит... Сюда несите чашу,
Благоуханный дайте ром...
Все свечи вон!.. Пусть жженка прихоть нашу
Потешит радужным огнем!
Зовите табор к нам! Чтоб песнью чудно-шумной
Нас встретил исступленный хор,
Чтоб дикой радостью, чтоб удалью безумной
Был поражен и слух и взор!
Велите петь цыганке черноокой
Про страсть, про ревность, про любовь -
Про всё, про всё, что в жизни одинокой
Волнует ум, сжигает кровь!
И мы послушаем тот вечный сердца ропот,
И оживится хладный прах
Забытых нами снов, - проснется страстный шепот
В давно заглохнувших сердцах!
Давно, мои друзья, любимых песен звуки,
Давно не тешили меня;
Но русской речи склад в чужбине, в дни разлуки
Припоминала часто я.
О! как хотелось мне любимое веселье
Лет свежей юности вкусить
И после странствия возврата новоселье
Подобным пиром огласить!
Оно исполнилось, тоскливое желанье, -
Поют мне песни старины!..
Простонародных слов и ладов сочетанье
Кипучей жизнью как полны!
В восторженной душе очнулося былое
С минувшей радостью, тоской, -
И сердце, как тогда безумно молодое,
Забилось с прежней быстротой.
Внимаю жадно им, знакомцам незабытым,
Люблю радушный их привет
И предпочту его поклонам знаменитым,
В которых правды, смысла нет!
Здесь есть поэзия... Здесь в лицах сей картины
Есть страсть, есть воля, есть порыв;
Разнообразный хор таинствен, как судьбина,
Как беззаботность, он гульлив.
Для чувства робкого, для тайных упований
Поет он сладкий гимн любви;
Для сердца грустного в нем отклик есть страданья, -
Что хочешь, каждый назови!..
И нас немного здесь, но каждый понимает
По-своему ответный глас
И, верно, углубясь в мечту, припоминает
Какой-нибудь заветный час...
Предаться можем мы свободно увлеченью
Очаровательных минут:
Ни взор завистливый, ни злость, ни осужденье
В наш тесный круг не попадут.
И мы доверчиво друг другу смотрим в очи,
Без опасенья, без препон...
Жаль, быстрые часы блаженной этой ночи
Промчатся как чудесный сон!
ЦЫГАНСКИЙ ТАБОР
Дика гармония полдикого народа
И мрачен и криклив звук громких голосов;
Но дышат в песнях их отвага и свобода,
Наследье кровное их дедов и отцов!
Когда веселием, восторгом вдохновенный,
Вдруг удалую песнь весь табор запоет,
И громкий плеск похвал, повсюду пробужденный,
Беспечные умы цыганок увлечет,
На смуглых лицах их вдруг радость заиграет,
В глазах полуденных веселье загорит,
И все в них пламенно и ясно выражает,
Что чувство сильное их души шевелит.
Нельзя, нельзя тогда внимать без восхищенья
Напеву чудному взволнованных страстей!
Нельзя не чувствовать музыки упоенья,
Не откликаться ей всей силою своей!
Поют,- и им душа внушает эти звуки;
То страшно бешены, то жалобны они;
В них все: и резвый смех, и голос томной муки,
И ревность грозная, и ворожба любви,
И брани смелый вопль, и бурное раздолье,
И жизни без забот похмельное приволье!
Их табор сборище Алмей и удальцов,
Концерт их оргия, вой ада с песнью рая,
Востока дивного поэзия живая,
Гимн фантастический Шекспировых духов!
Но вот гремящий хор внезапно умолкает...
И Таня томная одна теперь слышна.
Ее песнь грустная до сердца проникает,
И страстную тоску в нем шевелит она.
Бледна, задумчива, страдальчески-прекрасна,
Она измучена сердечною грозой,
На ней видна печаль любови нежной, страстной,
И все черты ее искажены тоской.
О! как она мила! Как чудным выраженьем
Волнует, трогает и нравится она!
Душа внимает ей с тревожным наслажденьем,
Как бы предчувствием мучительным полна!
Но если ж песнь ее, с восторгом южной страсти,
Поет вам о любви, о незнакомом счастье,
О! сердцу женскому напевы те беда!
Не избежит оно заразы их и власти,
Не смоет слезами их жгучего следа!
Дика гармония полдикого народа
И мрачен и криклив звук громких голосов,
Но дышат в песнях их отвага и свобода,
Наследье кровное их дедов и отцов!
Сообщение отредактировал Lucrecija0636 - Пятница, 12.12.2014, 18:06 |
| |
| |
| Lucrecija0636 | Дата: Пятница, 13.02.2015, 15:10 | Сообщение # 153 |
|
Группа: Модераторы
Сообщений: 117
Статус: Offline
| 
КАК ЦЫГАНЕ СВИНЬЮ СПАСАЛИ
Правда это или нет ― не знаю, но старые цыгане говорили, что всё это в самом деле случилось с одним цыганским
табором. Я вам расскажу, а вы послушайте.
Дело было в стародавние времена, когда цыгане таборами кочевали. Раз проезжал
один табор мимо деревни, а на окраине стоял дом, в котором жил пан. У
этого пана скота был полон двор, и была свинья годовалая. Он ее кормил
на убой, а держал в загоне за сараем, на чистом воздухе. Цыганский табор
проезжал мимо этого загона. На дворе сумерки стояли, дело шло к утру.
Увидала свинья цыган, высунула свой пятачок из загона и говорит:
― Эй, цыгане, постойте! Возьмите меня с собой!
Цыгане увидели свинью. Остановились и отвечают ей:
― Ты что, хрюшка, сдурела? Может, ты на солнце днем перегрелась? Куда взять? Если мы тебя заберем, то нас арестуют!
― Заберите, прошу! Не могу я больше тут жить! Хозяин мой закормил меня ― посмотрите, я на свинью стала похожа!
― Но ты же и есть свинья!
― Вы правы, но я не хочу быть такой жирной! Я ходить с трудом стала, а
хозяин всё кормит меня! А если я отказываюсь есть, он бьет меня и силой
заставляет.
Сказала свинья эти слова и горько заплакала:
― А еще он говорит, что я должна к Новому году быть украшением стола. А как
я могу украшать стол такой жирной фигурой? Мне бы похудеть ― я бы к
новому году танцевать научилась, праздник ведь! Возьмите меня с собой!
Вы, цыгане, народ вольный, на одном месте не стоите, всегда на ходу ― я
бы с вами мигом похудела.
― Мы бы тебя взяли, но как нам тебя провести по всей деревне? Уже утро почти, народ просыпается, увидят тебя
с нами ― скажут, что мы украли тебя, собак спустят!
― Ну вы же находчивый народ ― придумайте что-нибудь!
Жалко стало цыганам свинью, решили они ей помочь. Надумали они свинью в мужскую одежду одеть и так по деревне провести.
― Хорошо, мы придумали, как тебя спасти, но ты должна выпить самогону и одеться, как человек!
― Я на всё согласна, только заберите меня с собой!
Напоили цыгане свинью, надели ей на копыта сапоги и рукавицы, набросили плащ
длинный, а на голову нахлобучили большую шляпу. Взяли ее два цыгана под
руки. И пошли они за табором позади. Свинью так напоили, что она песни
начала петь. Цыгане ее успокаивают:
― Ты что, хрюшка, распелась? Хмель в голову ударил? Угомонись, а то визг твой узнают и не уйти нам будет.
― Молчу-молчу, но просто душа от счастья поет! Спасибо вам, что спасли меня.
Уже почти прошли они всю деревню, когда им на пути встретился местный
крестьянин. Испугались цыгане, что он может признать свинью. Цыганки
быстро сообразили, что делать: окружили свинью и давай на нее громко
орать:
― Вот гад какой ― напился до чертиков! Теперь тащи тебя, пьянь этакую!
И своими длинными юбками прикрывают свинью, что ее и не видно, ― одна
шляпа да сапоги торчат. Мужик посмотрел на табор цыганский ― ничего не
понял и пошел себе дальше. Так и провели свинью через всю деревню.
После долго еще эта свинья в таборе жила. Похудела она, стройной стала. Хотел
табор, чтобы она праздничный стол собой украсила, но жалко стало им ее —
привыкли к ней. Так и кочевала она с ними до конца дней своих.
СЫР РОМА БАЛЫЧЕС СПАСИНДЭ
Сыс ли дава чячипэ ― на джинав, но пуранэ рума руспхэнэнас, со сыс дава
ракирибэ тачюно, па ек романо табору. Мэ тумэнги лэс руспхэнава, а тумэ
пушунэн.
Сыс дава дэ пуранэ бэрша, кэдэ рома таборэнца джювэнас. Притрадэлас дасаву табору пер ек гав. Пу саму краю сыс тэрдо гаджитку
кхэр, дэ лэстэ джювэлас барвало гаджё. Лэстэ сыс скоту пхэрдо двору, сыс
бэршытку лэстэ балычё. Рикирлас ёв лэс аври дэ загородка, пу чисто
балвал. Рома традэнас мамуй да загородкатыр, пу двору зраня сыгис
явэлас, рат на сыс калы. Удыхья балычё ромэн, вычюдя пэскири снука аври и
ракирла:
― Эй, рома, путердён! Лэн ман пэса!
Рома здыхне бачес, стердинэ и ракирна лэскэ:
― Со ту, балычюро, сдылнадыян? Пу кхам, видно, перетатиян! Карик мэ тут ласам? Ямэн пал тутэ дэ бида чювэна!
― Залэн, мангав! На мужынав мэ дай бутыр тэ джював! Хулай миро задыя ман
тэ хал! Пудыкхэн пу мандэ ― мэ пу балычестэ явчьём тэ пуджяв!
― Нэ ту и сан балычё!
― Чячё тумэ ракирэн, нэ мэ на камав тэ явав дасыву тхуло! Тэ джяв пхарэс
мангэ весостыр, а ёв ман са дэл тэ хал! Мэ утпхэнавпэс ― так ёв ман
марла и зурьяса заставин.
Пхэндя да лава ёв и чиндя тэ рувэл:
― И ракирла, со мэ должэн пу свэнку украшением скаминдэскиру тэ явав, а
сыр мэ лэс украшу, если мэ дасаву ява тхуло? Манги бы тэ пушутював ― мэ
кэ нэво бэрш тэ кхэлав явавас. Лэн ман пэса! Тумэ, рома вольна. Пу ек
штэту на сан тэрдэ, дэ ходу тумэ, мэ бы тумэнца сыгис пушутюва!
― Мэ тут ласас пэса, нэ сыр мэ тут прилыджясам пер саро гав? Зраня аври,
гадже присувэмпэс уже, сдыкхэна тут ямэнца ― кхарна джюклэн!
― Тумэ рома хитра ― придуминэн со!
Жалкэс ячья ромэнги балычес, закамнэ лэскэ тэ пумужынэн. Придуминдэ лэс дэ манушытка идя тэ урьен и пер гав тэ прилыджян.
― Шукар, мэ придуминдям, сыр тут гавэстыр тэ вылыджяс, нэ тукэ чеи тэ выпьес бравинта и тэ урьес идя пу пэсты!
― Мэ пу саро джява, фэнти залэн ман пэса!
Нуматькирдэ унэ балычес, заурьядэ дэ идя, дуй мурша лынэ лэс тэл васта и лыджия пер
гав. Рома дякэс зуралэс нуматькирдэ балычес, со дува явья тэ багал
гиля.
― Дылно балычё, улэпэс, на бага! Ту со, камэс, собы ямэн туса кадай тэ пхандэн!
― Простинэн, бутыр на бага ― мэ бахтятыр забагандём, со тумэ манги пумужиндэ!
Сыр тэ выджян унэ гавэстыр, лэнгэ пу дром выгия гаджё. Здыхнэ рома лэс,
страхандынэ. Нэ рома придумнэ, со тэ кэрэн: чяя обкрэнцындэ балычес
букэндыр и давай лэс тэ кушэн:
― Акэ, рупучу саво, чеби дякэс пу бьява тэ нупьелпэс, со тэ джял кукуро на мужын!
Пудыхья гаджё пу румэнды ― нисо на халыя и гия дурэдыр. Дякис рома прилыджинэ далэ балычес гавэстыр.
Длэнгис балычё джювде ромэнца кэтанэ. Камнэ унэ лэс тэ схан, нэ жалкэс ― ячья
лэс лэнги, дякис и джювэлас лэнца, пока пхурипнастыр ёв на мэя.
Сказка из книги цыганского писателя Александра Клёйна "Романэ байки" (Россия, 2010).*
* Диалект цыган-лотфов.
https://vk.com/romanessite
Сообщение отредактировал Lucrecija0636 - Пятница, 13.02.2015, 15:12 |
| |
| |
| Lucrecija0636 | Дата: Вторник, 14.04.2015, 16:59 | Сообщение # 154 |
|
Группа: Модераторы
Сообщений: 117
Статус: Offline
| ЦЫГАНСКАЯ РАПСОДИЯ
Давно...воспоминанья сладки:
Под стол ходили мы пешком,
Шли в школу не за шоколадки,
На брюках и в душе заплатки,
Везли бывало на лошадке,
На тракторах, грузовиком.
Звенели песни, смех и шутки,
Поскольку ехать, не идти.
Летели лучшие минутки
На кратком жизненном пути.
Учиться шли в другой посёлок.
И в вёдро, и конечно в грязь.
По льду, а он бывает колок,
Где не всегда пройдёт геолог,
Знаменьем крестным осенясь.
В наш класс явилась ученица,
Цыганка дивной красоты
(Надёжна память, как темница,
Чиста, прохладна, как криница)
И до сих пор она мне снится,
Сквозь погребальные кресты.
Девчонки впали в шок и трепет,
В глазах потухли огоньки.
На переменах жалкий лепет:
Настали чёрные деньки.
А мы, мальчишки, хвост трубою:
Выпускники, восьмой уж класс!,
Мы разбирались меж собою,
На Азу положили глаз.
Портфель носили ей на драку,
Кто победовей и цветы.
Девчонки нагоняли мраку,
Спускали на неё собаку
И, не решаясь на атаку,
Шипели вслед из темноты.
Они белели от бессилья,
Влача свой неподъёмный крест.
А мы...мы расправляли крылья,
Мы поднимались выше звезд.
Недолго проучилась Аза.
Уроки стала пропускать.
-Ага, допрыгалась ЗарАза -
Кричали в приступе экстаза,
Девчонки рухнувшие с вяза,
Досужие интриги ткать.
Придёт, сидит, молчит, как рыба:
Синяк лиловый в пол лица.
У девочек свалилась глыба
С души, оттаяли сердца.
Опять исчезнет на неделю.
Мы рвём и мечем, мечем-рвём.
Весна открыла путь апрелю,
Парил над пашней окоём.
Она пришла на остановку.
В платок закутано лицо.
Но мы приметили обновку:
Фонарь под глазом, как яйцо.
В час икс подъехала машина,
Шофёр откинул задний борт.
На абордаж пошла дружина,
Как мухи кинулись на торт.
Едва расселись на скамейки,
Как появился за мостом
Цыган в зелёной кацавейке
С арапником(большим кнутом).
Остановился у машины,
Кнутом на землю указал:
Мы приподнялись( как мужчины):
-Папаша, это не вокзал!
Но он схватил за косы Азу,
На землю сбросил( ниже звёзд!)
Мы попритихли как-то сразу
И даже поприжали хвост.
А он зверел: гляделки в точку,
Клыки оскалил, как хорёк -
Арапником крестил он дочку,
Вдоль-поперёк, вдоль-поперёк.
Вскочила( и откуда силы?),
Шатаясь побрела домой.
А он хлестал, вздувались жилы:
Ни слова и ни Боже ж мой!
Недели две гудела свадьба
(Цыганский сватался барон!)
Гремела песнями усадьба,
Цыгане шли со всех сторон.
Жених не стар, но и не молод,
И не красавец, не урод.
В глазах лишь затаился холод
Да золотом забит весь рот.
Он Азу удостоил чести
(Не малой, на её беду).
Другая, на её бы месте...
Но в карты выпали все крести,
Пятнадцать минуло невесте,
Когда повесилась в саду.
Она лежала, как живая.
Гроб всю дорогу был открыт.
Барон крестил свой рот, зевая,
Мы слёзы лили, не скрывая,
Цвела земля в исходе мая,
Гитары плакали навзрыд...
Фёдор Городов
22.10.2014
http://www.proza.ru/2015/02/01/964
Сообщение отредактировал Lucrecija0636 - Вторник, 14.04.2015, 17:00 |
| |
| |
| Lucrecija0636 | Дата: Четверг, 23.04.2015, 11:00 | Сообщение # 155 |
|
Группа: Модераторы
Сообщений: 117
Статус: Offline
| Юрий Грунин
***
Цыгана ожидал расстрел
за то, что он цыган.
Цыган в тоске своей запел —
и онемел наш стан.
Пришел на голос конвоир
и словно отупел.
Потом позвал еще двоих —
цыган все громче пел.
Та песня скорбная плыла,
она сердца рвала,
и первый немец повелел
перенести расстрел.
До завтра приберечь талант —
такой талант, мой Бог!—
чтоб завтра утром комендант
концерт послушать мог.
Назавтра комендант пришел,
и с ним собачья знать.
Решили — надо им еще
концерт кому-то дать.
И вот в последний, третий раз
цыган теперь поет.
И мы поднять не можем глаз,
а он расстрела ждет.
|
| |
| |
 | | Copyright MyCorp © 2024 |  | |  |
|
