Уже больше пятидесяти лет бок о бок с туляками существует «маленькая Индия»: на краю поселка Плеханово — цыганский табор, где живут около 2,5 тысячи цыган-котляров.
Табор
Для непосвященных все цыгане на одно лицо, но различия между цыганскими группами очень велики, такие же, как, например, между русскими, поляками и болгарами. Это касается языка, занятий и образа жизни.
Цыгане — индоарийский народ, а цыганский язык — близкий родственник древнеиндийского языка санскрита. Как полагают ученые, больше тысячи лет назад предки цыган покинули свою прародину и, постепенно продвигаясь на запад, прошли длинный путь из Индии до Византии, где в XI в. стали дробиться на отдельные этнические группы. В России живут руска рома (русские цыгане), влахи, сэрвы (украинские цыгане), крымы (выходцы из Крыма), ловари (потомки венгерских цыган) и, наконец, котляры.
Котляры, одна из многочисленных этнических групп цыганского народа — потомственные кузнецы и лудильщики котлов (отсюда название) — попали в Российскую империю на рубеже XIX—XX вв., в основном из Румынии. В середине прошлого столетия эти некогда кочевые цыгане осели во многих областях России, в том числе под Тулой.
Из всех цыганских групп только котляры проживают компактно — таборами. Сегодня плехановский табор — крупнейший в России. Современный табор, конечно, имеет мало общего с кочевыми станами (кочевой образ жизни был запрещен в СССР в 1956 г.), однако в нем царит не менее самобытная атмосфера. Оседлый образ жизни, конечно, сильно изменил быт котляров, но не прервал вековых традиций.
Первое, что бросается в глаза в таборе, — это праздничный вид его обитательниц. Традиционная женская одежда котлярок — длинная пестрая юбка и особым образом повязываемый платок — пожалуй, самый «цыганский» из всех цыганских костюмов, сохраняющийся по сей день. Именно в котлярском наряде обычно представляют цыганок в театре и кино.
Кроме старинных обычаев, котляры сохраняют и родную речь — котлярский (или кэлдэрарский) диалект цыганского языка, в котором древние индийские слова сочетаются с заимствованиями из нескольких языков, в первую очередь румынского.
Житель табора Гуся Мунтяно (или дядя Миша, как его называют по-русски) рассказал нам о первых годах существования плехановского табора. Сам он приехал сюда ребенком со своими родителями и помнит, как на месте ныне густо застроенного поселка простиралось поле.
— Первые девять семей приехали в Тулу весной 1963-го из Рыбинска, и по решению администрации цыганам была выделена земля. Нашли работу — кто-то в колхозе, а кому-то удалось устроиться по специальности. Сначала жили в палатках, а по осени, собрав немного средств на материалы, построили времянки. Все, конечно, помогали друг другу, и уже через год, соскучившись по родне, позвали к себе еще несколько семей из Саратова. Среди них был и я. Мой дядя, тогда холостой, посватался к цыганке из Ивановской области, а поскольку с работой там было совсем плохо, по общему решению в 1967 году оттуда позвали еще пятнадцать семей. Связи с родственниками из других городов в то время почти не было — наша родня из Кременчуга долго не могла нас найти, а когда нашли, больше нас не покидали. Так табор потихоньку разрастался…
Гостеприимство, трудолюбие, добрые человеческие отношения и любовь к детям — вот то, что сразу видит человек, пришедший с добром в эту маленькую, яркую местную заграницу. Однако те, кто лично незнаком с табором и его жителями, увы, часто склонны верить слухам.
Самое радикальное обвинение в адрес плехановских цыган — это их якобы преступная деятельность, в частности, наркоторговля. Тут необходимо дать пояснение. Цыгане-котляры являются как раз самой некриминальной из всех цыганских этнических групп. В котлярском обществе действует железный закон: все противоправные действия сразу же пресекаются и строго караются — коллективным решением. Поэтому в таборе царит спокойствие и порядок. Здесь совершенно нет пьянства, считающегося большим позором. А об употреблении или, тем более, сбыте наркотиков не может быть и речи.
Главные решения в сфере отношений котлярских таборов с внешним миром принимают цыганские «бароны». Барон — это не должность и не привилегия. Так называют людей, снискавших всеобщее уважение в таборе и добровольно взявших на себя нелегкую обязанность ведения общетаборных дел. В плехановском таборе такой человек — Иван (Йоно) Григорьевич Михай. Он живет в таборе с шестидесятых годов.
«Я что — не человек?»
С первых лет советской власти плехановские котляры открывали артели, ездили по всей стране, выполняя заказы по лужению и металлоремонту. В свое время Йоно вместе со своей бригадой объездил огромное количество городов Советского Союза, куда их приглашали большие заводы. Труд Йоно и его мастеров очень ценился.
В Туле, городе с развитой металлургической промышленностью, для них тоже нашлась работа.
— В 70-х я работал на мясокомбинате, на молокозаводах, — вспоминает Гуся Мунтяно. — В то время ни один завод или колхоз не обходился без наших услуг. Многочисленные металлические детали все время нуждались в починке. Вот взять мясокомбинат: крюки, на которых висит мясо, быстро покрываются ржавчиной, что с ними делать дальше, выбрасывать? А мы в лужении знаем толк — сперва травим крюк кислотой, потом опускаем в олово и счищаем всю порчу до крупинки, и вскоре он опять готов к использованию. Мясокомбинатов было много, крюков в них — не сосчитать, работы хватало. А еще молокозаводы сдавали нам на лужение ржавые гильзы, 40-литровые фляги — мы делали их поверхность зеркальной.
В 80-е годы все эти металлические детали начали заменять нержавеющими или капроновыми — продукцией нового образца, и нам пришлось осваивать новые виды работ. Ребята потихоньку овладели электросваркой и взялись за изготовление кормушек из купленного на заводах вторсырья, а в 1987 году вышел указ о кооперативах, и мы открыли в таборе четыре кооператива на двести семей. Администрация тогда еще существовавших колхозов нашу деятельность одобряла, выделяла нам транспорт для доставки наших кормушек, кормозапарников и разных емкостей. В общем, работа была, пока существовали колхозы, а потом… Для кого варить, плавить, лудить? Не для себя же…
Впрочем, и сейчас в плехановском таборе не забыли о своем привычном промысле. Котляры занимаются ремонтом различных деталей (например, задвижек для водопроводных труб), которые покупают в нерабочем виде и, соблюдая все технологии восстановления металла, чинят и продают как б/у. Многие занимаются строительством.
Традиционным занятием женщин-котлярок было гадание. Это ремесло они пронесли с собой через многие века. Среди городского населения ходят слухи о недобросовестности цыганских гадалок, рассказывают небылицы о «цыганском гипнозе». Однако на поверку большинство таких историй — домыслы, нечто вроде городского фольклора. Гадание всегда было источником скромного заработка, а спрос на него среди окружающего населения не угасал веками. В наши дни гадать стало почти невозможно в связи с изменением законодательства. Теперь многие женщины из плехановского табора подрабатывают на сезонных сельхозработах в различных хозяйствах, а также занимаются уборкой территорий.
Вообще, с трудоустройством у цыган дела обстоят плохо. Многие подолгу стоят в очереди на бирже труда, но всегда — бе- зуспешно.
Молодая котлярка Ратха Михай рассказывает:
— Несколько лет подряд я стояла на бирже труда, чтобы получить хоть какую-нибудь работу, все равно какую. Бывало, находилась работа уборщицей, но когда приходишь к работодателю и он видит длинную юбку и платок, даже разговаривать отказывается…
Но дело, конечно, не в костюме. Работодатели просто боятся, а чего боятся — сами цыгане часто не понимают.
Сын Гуси Мунтяно, Ришо, несколько лет искал работу, и по своей специальности (лудильщик), и там, где не требуется особых навыков. При встрече работодатели неизменно спрашивали о его национальности и сразу же выставляли на улицу.
— Сын приходит ко мне и спрашивает: «Ну вот скажи, папа, что во мне не так — руки, ноги есть, и работать я умею. Почему не берут, что я — не человек?», — сокрушается Гуся Мунтяно.
Цыганская школа
Плехановским цыганским детям очень повезло — в таборе с 2005 года есть своя начальная (четырехлетняя) школа, открытая усилиями барона Йоно Михая. Четыре педагога вот уже который год в непростых условиях делают то, что в прочих цыганских поселениях практически невозможно. В школе обучается более 160 детей-цыган, занятия проходят в две смены. В здании школы всего три классных помещения, нет условий для проведения занятий физкультурой, музыкой. Но и это для цыганского табора неслыханный успех.
Директор школы Любовь Валерьевна Горохова уверяет, что дети учатся с упоением, а родители рады, что они не только получают знания, но и находятся здесь в полной безопасности и окружены вниманием учителей.
Дело в том, что в нашей стране уже давно практикуется странный и фактически дискриминационный подход к школьному образованию цыганских детей. Если нет специальной цыганской школы, то всех детей — причем зачастую разного возраста — помещают в отдельный цыганский класс. В принципе, создание так называемых классов компенсирующего обучения предусмотрено законодательством, но цыган, как правило, вообще не допускают к занятиям с русскими детьми, независимо от их подготовки и позиции родителей.
Со средним образованием дело, как правило, обстоит еще хуже, чем с начальным. Так, во втором тульском таборе — на Косой Горе — несколько лет подряд (начиная с 2006 года) администрация одной из школ напрямую перекрывала цыганским детям доступ к школе. На отдельный цыганский класс детей в этой школе не хватило, и руководство школы решило отправить их домой без какого-либо вразумительного объяснения.
Самостоятельно повлиять на ситуацию жители табора не сумели, поэтому за них вступился Санкт-Петербургский антидискриминационный центр «Мемориал», занимающийся защитой прав человека, в частности, среди национальных меньшинств России. Жалоба на попытку косогорских «педагогов» лишить цыганских детей права на образование была подана сначала в районный, а потом и в областной суд. Оба суда отказали в рассмотрении дела «за неимением оснований». Сейчас дело передано в Европейский суд по правам человека в Страсбурге, но это небыстрая процедура. Впрочем, правозащитникам проблему отчасти удалось решить: когда школьная администрация поняла, что родители изгнанных из школы детей не намерены мириться со сложившимся положением, часть ребят допустили к занятиям.
Для котляров ущемление прав детей — болезненная тема. Дети в таборе — центр жизни. Цыганские семьи многодетны, но многие котляры усыновляют сирот из детдомов. В таборе можно увидеть немало таких детишек. Они растут в любящих семьях, а об их происхождении можно догадаться лишь по их нецыганскому облику. Вырастая, они остаются в цыганском обществе и очень дорожат своей принадлежностью к нему. Может, оттого, что у цыган приняты ранние браки, отношения между родителями и детьми проникнуты взаимопониманием, какое редко встретишь в нецыганских семьях. Но и вообще — в таборе нет одиноких людей: каждый окружен вниманием родственников и друзей.
Дни беззаботного веселья
Рождество и Пасха — главные праздники в жизни табора, дни беззаботного веселья и торжества. Главное, вокруг чего вертится эта праздничная карусель, — крещение младенцев.
Цыганская Пасха празднуется два дня подряд. В первый день мужчины табора всей братией с поздравлениями и шутками обходят дома табора, а женщины принимают гостей. К вечеру все расходятся по домам и, продолжая веселье в кругу семьи, готовятся к другому важному событию — крещению в церкви.
По возвращении из церкви в табор праздник только разгорается: танцы, радостные восклицания, пестрые наряды, смех переходящих из дома в дом больших семей — обход крестных с подарками. Гуляет весь табор. Застолья продолжаются до глубокой ночи. С непривычки удивляешься: такой накал веселья, а праздник проходит исключительно мирно, никто не ссорится, не видно пьяных. У котляров это не принято.
www.lenakovach.org.
|
