Дата рождения : 10.09.1948
Место рождения : Алжир - Алжир Режиссёр, актёр, сценарист, композитор и продюсер.
Гатлиф родился во французском Алжире, наполовину - цыган, но называет себя гражданином мира.
В 1960-х гг. Гатлиф переехал в Париж, мечтая приобщиться к миру кино.
Стал известным в Европе после фильма "Цыганские бароны", которым он начал серию работ о своих этнических предках.
За фильм "Изгнанники" Гатлиф получил Золотую пальмовую ветвь в 2004 году.
СЧАСТЛИВАЯ СУДЬБА ЦЫГАНА
Сергей Васильев-младший
Одним из самых значительных событий открывшегося фестиваля «Французская весна в Украине», безусловно, является ретроспективный показ фильмов Тони Гатлифа.
Тони Гатлиф принадлежит к категории режиссеров, чьи фильмы совершенно незаслуженно разминулись с широким зрителем и не завоевали у него популярность. Как и многие алжирцы, будущий режиссер еще подростком бежал из охваченной гражданской войной североафриканской колонии и в полной мере отведал горький хлеб иммигранта: агрессивную неприязнь коренных французов, социальную неустроенность, проблемы с законом. Свой первый фильм «Бешенство в кулаке» Тони Гатлиф (настоящее имя режиссера Мишель Дахмани) снял еще в 1975 году, экранизировав свой нелегкий юношеский опыт интеграции в жесткие структуры французского общества. Однако подлинное профессиональное признание пришло к Гатлифу лишь двадцать лет спустя, когда в программу «Особый взгляд» Каннского кинофестиваля был включен его документально-музыкальный о жизни общин ромов Европы и Северной Африки Latcho Drom.
МУЗЫКА СВОБОДЫ
Впервые с цыганами Тони Гатлиф познакомился в начале 1980-х в Испании, во время одного из своих многочисленных путешествий по Европе. С тех пор они неизменно становятся главными героями его фильмов. Вначале режиссер рассказывал о ромах из-за обостренного чувства справедливости: информация о целенаправленном уничтожении цыган нацистами, по его мнению, игнорировалась европейцами, и эту ситуацию необходимо было срочно исправить (так появилась короткометражка «Цыганская песня», 1983).
В дальнейшем Гатлиф снимал цыган, просто восхищаясь их свободным образом жизни, лишенным западного прагматизма (впрочем, как и понятия ответственности). Надо, впрочем, заметить, что космос цыганского табора, отмеченный глубоким фатализмом, налетом анархии и специфическим музыкальным настроением, полностью созвучен мировосприятию режиссера. Кочевая жизнь ромов оказывается удачным контрапунктом для главной темы его творчества: размышлений над положением отверженных в современном бездушном мире. Тони Гатлифа, чей личный опыт отнюдь не безоблачен, привлекают меньшинства: безработные, потерявшие социальную ориентацию, и иммигранты, утратившие свои национальные корни. А еще его вдохновляют путешествия и поиск самого себя.
Фильмы, которые покажут украинскому зрителю в рамках «Французской весны», дают весьма полное представление о творчестве режиссера. Все они сняты Тони Гатлифом в последние десять лет, когда его талант обрел зрелость и исключительную силу. В эти годы режиссер постоянно ездит по свету, поставив себе задачу зафиксировать на пленке жизнь и музыкальную культуру цыганских общин всего мира. Действие «Странного чужеземца» (1998) происходит в Румынии. В табор приезжает молодой француз Стефан (первая встреча режиссера с актером Роменом Дюрисом), разыскивающий певицу, которой восхищался его отец. Он не знает о ней ничего, кроме имени — Нора Люка, а местные жители ничего не желают знать о нем, будучи твердо убежденными, что чужеземцев надо остерегаться. Поселившись в их селении, Стефан, однако, вызывает доверие и заводит дружбу со старым цыганом, который знакомит его с колдовской культурой своего народа. А еще герой встречает в таборе свою первую любовь.
В 2000 году Тони Гатлиф перенесет этот сюжет на французскую почву, окунув действие фильма «Свинг» в быт цыганской общины, живущей в трейлерах в окрестностях Страсбурга. Главный герой картины — паренек, приехавший к бабушке на летние каникулы, заводит знакомство с цыганом, виртуозным гитаристом, познает музыкальную культуру ромов, их легенды и мистические ритуалы, а также впервые испытывает нежные чувства к девочке-ровеснице.
Надо сказать, что музыка играет первостатейную роль в работе режиссера. Она звучит в его фильмах от первого до последнего кадра, звучит во время подготовки к съемкам картины, во время съемок и после них. По сути, именно музыка организует экранное действие, заставляя героев проявлять искренние эмоции и сбрасывать привычные социальные маски. Звук — будь-то буйные ритмы сельской свадьбы, медитативные арабские мотивы или индустриальная какофония мегаполиса — словно служит Гатлифу противоядием от лжи. И одновременно привносит в его фильмы атмосферу документальности, предельной достоверности событий. Ощущению документальности кадра способствует и работа режиссера с актерами: их свобода — в пределах оговоренного перед началом съемки общего плана роли — практически не ограничена. Отточенная четкость сценарных заготовок, которой подкупают другие режиссеры, уступает у Тони Гатлифа место анархичной чуткости к окружающему миру. К примеру, во время съемок «Странного чужеземца» группа несколько месяцев жила вместе с ромами в их таборе где-то в румынской глуши. Учитывая, что свои другие свои фильмы режиссер, как правило, снимает в аутентичной обстановке, среди реальных людей, кажется, что артисты просто пеленгуют флюиды жизни и «затягивают» окружающий мир внутрь фильма.
ПУТЕШЕСТВИЕ В СЕБЯ
Едва ли не главная метафора Тони Гатлифа — дорога. В «Изгнанниках» (2004), обладателе Гран-при Каннского кинофестиваля и, пожалуй, лучшем фильме программы, режиссер отправляет своих героев — пару молодых парижан (Ромен Дюрис и Любна Азабаль) — в экстремальное путешествие на родину своих отцов, в Алжир, транзитом через Испанию и Марокко. Нелегкий путь, без денег и документов, аллегорически воссоздает вывернутую наизнанку типичную дорогу африканского нелегала: от «золотых гор» капитализма в сторону дикого, неухоженного Алжира. Путь этот наполнен случайными встречами, приработками на сборе урожая, танцами посреди безлюдных полей, песнями у цыганского костра. Тони Гатлиф не стремится ретушировать реальность: он искренне сочувствует своим героям, однако далек от мысли идеализировать их. В «Трансильвании» (фильм закрывал прошлогодний Каннский кинофестиваль) Тони Гатлиф, впервые сделав центральным персонажем своего фильма женщину, заставляет героиню Азии Ардженто Зингарину сначала колесить по разоренной румынской провинции в поисках отвергнувшего ее возлюбленного, а потом пережить мистическое приключение с таинственным провожатым.
Путешествие для режиссера — прежде всего повод взглянуть внутрь себя. Дорога кажется универсальным для этого средством. Она помогает разгадать тайны прошлого, открыть шлюзы эмоций, отыскать свои корни и примириться с самим собой. Плачущий Ромен Дюрис в «Изгнанниках» (его герой вернулся в дом в Алжире, откуда в страхе бежали его родители, когда началась гражданская война) — одна из самых сильных сцен, когда-либо снятых Тони Гатлифом. Пожалуй, именно благодаря этим кадрам актер получил приглашение от Жака Одиара на принесшую ему фантастический успех роль в фильме «Мое сердце биться перестало» (забавно, что и здесь режиссер вынудил артиста плакать, чуть ли не буквально процитировав эпизод из ленты своего коллеги). Кстати, этот эмоционально беспощадный фрагмент «Изгнанников», как и, к примеру, запечатленный в в «Трансильвании» мучительно долгий ритуал изгнания бесов, отчасти объясняет зрительскую сдержанность по отношению к работам Тони Готлифа.
Пожалуй, в Европе есть еще только один режиссер, так же истово, как и герой нашего рассказа, преданный цыганской теме. Речь об Эмире Кустурице, который столь же активно использует в своих картинах зажигательные цыганские ритмы, жизнь табора как декорацию и непрофессиональных актеров в качестве красочного человеческого фона. Однако если прославленный серб наполняет свои фильмы музыкой и колоритными лицами цыган, стремясь доказать, что жизнь прекрасна, несмотря на весь ее ужас и боль, пессимистичный Тони Гатлиф принципиально отказывается лакировать действительность. Его фильмы сочатся тоской нищей повседневности, вызывающей при просмотре даже некоторый психологический дискомфорт: запечатленный на кинопленке мир оказывается реальнее, нежели сама породившая его действительность. Так что с гедонистом Эмиром Кустурицей французского режиссера объединяет только умение насытить кадр неподдельной энергией жизни. Правда, у Готлифа она временами черна от злобы и ненависти.
Сполна ее можно почувствовать в агрессивной анархистской притче «Меня принес аист» (1999). Эта картина, к слову, позволяет понять не только постановочные принципы Тони Готлифа, но и виртуозность его режиссерской техники. Если обычно работа камеры в его фильмах словно завуалирована и фокусирует внимание зрителя на документальной фактуре кадра, то здесь она выходит на первый план, становясь полноценным участником действия, конфидентом героев, ловцом их чувств и идей. И в то же время продуцирует собственные визуальные комментарии к происходящим событиям. Тони Гатлиф рассказывает историю безработного (Ромен Дюрис), который, найдя пистолет, становится вместе со своей подружкой (Рона Хартнер) и подростком-арабом (Уассини Эмбарек) на путь безжалостной мести обществу. Впрочем, индивидуальная борьба за справедливость с представителями системы (судебные исполнители, отбирающие у бедняков последнее, псевдо-толерантные организаторы кинофестивалей, отдающие призы представителям стран третьего мира, ярые сторонники фашистских идей Ле Пена), вскоре уступает место более конструктивным действиям. Герои помогают нелегалу-алжирцу (его «играет» в фильме аист с перебитым крылом) перебраться к родственникам в Германию.
«Меня принес аист» — яростный поэтический манифест, содержащий поразительно точные прозрения режиссера о будущих конфликтах раздробленного французского социума. Например, парнишка-араб сжигает в фильме автомобиль своего отца, протестуя против его стремления к ассимиляции, отказа от своей национальной идентичности: такие же примеры бездумного насилия появились поздней осенью 2004 года, когда подростки стали палить костры в предместьях Парижа. При этом картина демонстрирует широчайшие познания режиссера в истории французского кино, современной философии, революционных практиках ХХ века, заставляя по-новому взглянуть на его «цыганские» фильмы. В своих художественных поисках Тони Гатлиф настойчиво отстаивает мысль, что бытие если и не определяет сознание, то очень сильно влияет на него. Отсюда его призыв «отыскать семью и корни, отыскать самого себя», отсюда теплота, с которой он изображает жизнь цыганского табора, столь сильно отличающуюся своей естественностью от прогнившего изнутри, лицемерного капиталистического мира. По Гатлифу, счастье приносит только искренность. Человек без корней везде чувствует себя чужим. Цыгане же открыты миру — и поэтому счастливы. Чтобы понять это, надо просто всмотреться в их жизнь и вслушаться в их песни.
http://cn.com.ua/N449/culture/cinema/index.html
