ТОЛЬКО РАЗ БЫВАЮТ В ЖИЗНИ ВСТРЕЧИ

День и ночь роняет сердце ласку.
День и ночь кружится голова.
День и ночь взволнованною сказкой
Мне звучат твои слова.

Припев:
Только раз бывают в жизни встречи,
Только раз судьбою рвется нить,
Только раз в холодный серый вечер
Мне так хочется любить.

Тает луч забытого заката,
Синевой окутаны цветы.
Где же ты, желанный мой когда-то?
Где во мне будивший все мечты?

Припев:
Только раз бывают в жизни встречи,
Только раз судьбою рвется нить,
Только раз в холодный серый вечер
Мне так хочется любить.

Чувствуете разницу? не "хмурый вечер", не даже "зимний вечер", а именно - "серый". И закат - не "вечерний" и уж конечно не "пурпурный" (банальщина - хуже некуда даже в романсе!), а - "забытый"...[/size]

Будьте благословенны! Лукреция Альба

Когда и при каких обстоятельствах я узнала о цыганской певице Варе Паниной, вспомнить сейчас не могу. Возможно, из какой-то передачи; может быть, всё началось с пластинки, - хотя думаю, что пластинку тогда купила неспроста. Было мне лет 14 или 15. Сведения о Варе Паниной в ту пору были очень скудными: я знала только то, что пела она в московском ресторане «Яр» и что ею восхищался Лев Толстой… Вот, пожалуй, и всё… Но однажды в моем распоряжении оказалась целая книга с ее биографией. Случилось это так. У нашей семьи был друг – очень хороший старый художник Василий Михайлович. У меня до сих пор хранятся его письма и открытки, написанные тонким волосяным почерком с изящным наклоном. Он часто приходил к дедушке с бабушкой, но иногда бывал у нас и рисовал карандашом портреты. Мама знала Василия Михайловича еще молодым интересным мужчиной с пышной бородой, а я его запомнила уже сухоньким, начинающим лысеть старичком с прилизанными назад волосами и в больших очках. Вел он уединенную и какую-то не совсем понятную жизнь, ходил зимой в осеннем пальто и всегда был голодный, хотя преподавал в Мухинском училище и получал пенсию; но, похоже, его кто-то обирал (бабушка даже попыталась провести самостоятельное расследование, но так ничего и не выяснила). Когда Василий Михайлович умер, нам с сестрой досталось маленькое «наследство»: сестра получила этюдник, а я – книгу «Звезды русской эстрады» о трех певицах конца XIX – начала ХХвв.: Анастасии Вяльцевой, Варе Паниной и Надежде Плевицкой. К книге прилагалась гибкая пластинка. Это, конечно, был, что называется, дар свыше: ведь в книге была описана жизнь Вари Паниной,выдающейся цыганской певицы, исполнительницы народных цыганских песен и романсов, которую за низкий грудной голос прозвали «иерихонской трубой». У Блока в дневнике мы читаем: «Божественная Варя Панина!» Дочь московского цыгана-торговца Василия Васильева, четырнадцати лет Варя пришла в хор Александры Ивановны Паниной, работавший в ресторане «Стрельна». Выйдя замуж за хориста Панина, она перешла в «Яр», где впоследствии собрала собственный хор. Выступала в Москве и Петербурге (известно, что по материнской линии она родственница цыганского певца Вадима Козина). Умерла Варваря Васильевна Панина в 1911 году, в возрасте сорока лет и похоронена на Ваганьковском кладбище в Москве. Мне очень хотелось привести здесь выдержки из той оказавшейся у меня книги, но – увы, - я ее не нашла. Очень обидно, если она куда-то канула – я имею в виду, что кто-то, может быть, взял почитать и… до сих пор читает. Но во мне все же теплится надежда, что книжка отыщется, а пока – два романса из репертуара Вари Паниной. Романс «Уголок» был на той гибкой пластинке. Изредка он исполняется и сейчас, но… Одним словом, нужно услышать Варю Панину, чтобы сравнивать.

КАК ХОРОШО
К.Зилоти

1. Как хорошо, как хорошо.
Как хорошо мне с тобою быть.
В очи глядеть, любить и млеть
И в поцелуе замереть.
Как хорошо, как хорошо,
Как хорошо мне с тобою быть!

2. Как горячо, как горячо,
Как горячо люблю я тебя.
Прижмись скорей к груди моей
И на груди моей сладко усни.
Как горячо, как горячо,
Как горячо люблю я тебя!

3. Как тяжело, как тяжело,
Как тяжело расставаться с тобой.
Не увидать, не услыхать
И не дышать тобою одной.
Как тяжело, как тяжело,
Как тяжело расставаться с тобой!

УГОЛОК

(Е.Сартинский-Бей – В.А.Мазуркевич)

1.Дышала ночь восторгом сладострастья,
Неясных дум и трепета полна.
Я вас ждала с безумной жаждой счастья,
Я вас ждала и млела у окна.
Наш уголок я убрала цветами,
К вам одному неслись мечты мои,
Мгновенья мне казалися часами.
Я вас ждала, а вы – вы всё не шли.

2. В окно вливался аромат сирени,
В лучах луны дремал заглохший сад.
Дрожа, мерцали трепетные тени,
С надеждой вдаль я устремляла взгляд.
Меня томил горячий воздух ночи:
Она меня, как поцелуй ваш жгла.
Я не могла сомкнуть в волненье очи.
Вы всё не шли, а я вас так ждала.

3.Мне эта ночь навеяла сомененья,
И вся в слезах задумалася я.
И вот теперь скажу без сожаленья:
Я не для вас, а вы не для меня.
Любовь сильна не страстью поцелуя,
Другой любви вы дать мне не смогли.
Но как же вас теперь благодарю я
За то, что вы на зов мой не пришли.

Будьте благословенны! Лукреция Альба