Петр Деметр

ЛЯЛЯ ЧЁРНАЯ (часть 1)

Жили мы в театре весело, но бедно. Вдень зарплаты длиннющая очередь от окошечка“касса“ медленно текла, не прерываясь, до двери, на которой висела будоражащая воображение табличка, с надписью:“буфет». В этом буфете, назабвенная наша тётя Зина кормила нас «на запись“. Как по сообщающимся сосудам, денежки беспрепятственно просачивались в большую картонную коробку, перевязанную розовой ленточкой, которую припасла наша изобретательная кормилица — тётя Зиночка… И так всегда:“круговорот природы». От открытия сезона и до самого отпуска, которого мы ждали, как ждут школьники летних каникул. Отдых у нас был весьма своеобразным: любимый наш дядя Серёжа (Сергей Сергеевич Золотарёв — замечательный артист, которому были подвластны все амплуа — от романтических героев-любовников до острохарактерных и даже комедийных) сколачивал концертную бригаду, и мы уезжали, куда-нибудь в Сибирь на «халтуру», где играли, под час, более ста концертов за месяц. Мы сразу становились богатенькими Буратинками и могли приобрести, наконец,снившееся по ночам пианино «Лирика»и взгромоздить на стену (предел желаний!) ковёр «Русская красавица“.
Состав концертной бригады держался в тайне до последней минуты и я, признаться, был приятно удивлён (да просто шокирован!) , главная солистка — Ляля Чёрная! Та самая — легендарная! Надежда Сергеевна Хмелёва, наша Ляля, и я буду стоять рядом с ней, на одних подмостках! Мне разрешили аккомпонировать Ляле Чёрной на гитаре.Представляете, я играю на гитаре в компании Вавы Полякова (Валериана Егоровича) , Рома Лебедева (Ивана Ивановича) и Ромы (Ромуальда Феликсовича) Мелешко — об этом можно было только мечтать!
На репетиции Надежда Сергеевна, чуть капризничая,обращалась к Валериану Егоровичу:“Вава,что ты мне играешь? Мне это с утра высоко“.Поляков, со всегда присутствующим в нём, каким-то искромётным юмором, лукаво щуря маленькие глазки, начинал играть свои“ пассажи», переходя из тональности в тоннальность, якобы подбирая более удобную, а затем, приходил в тот же «ре-мажор“и вопрошал:-“Ну, как теперь?“-:“Теперь, другое дело!“ Все смеялись, а Ляля, удивлённо поднимая бровь, вочала:-“Дылынэ!“Завтракали в гостинничном буфете мы всегда вместе, за одним столиком — Надежда Сергеевна, Роза и я.-:“Сынок“,- обращалась ко мне Ляля,-:“Что-то нам чай никак не несут?Сходи, принеси нам чайку», говорила она, лукаво подмигивая, и я шёл к буфетной стойке, возвращаясь с маленьким заварным чайником, в котором был, конечно… , коньячок.Озорничая,Надежда Сергеевна, как бы, обжигая пальцы, наливала содержимое в блюдце и аккуратно дуя, чтобы не обжечься, пила «чай“, прчмокивая и приговаривая-:“Хорошо-то как, сынок!..»
Кто в70-е годы ездил на гастроли, тот, конечно же знает, что такое автобус,который артисты любовно называли «Фурцваген», в честь министра культуры, при которой этот вид транспорта стал необычайно «модным».Огромная труба в салоне,наполненная чем-то горячим и на которую каждый из нас стремился поскорее пристроить озябшие ноги помогала не окочуриться в лютый мороз.Летом в автобусе было не пыльно, так как окна не открывались, а стало быть, не было и сквозняка.
Наш «фурцваген» медленно катился по оренбургской степи, вздымая клубы пыли. Артисты дремали, и только Надежда Сергеевна, сидя рядом с водителем,развлекала его байками. Встречного движения не было, поэтому очень из далека мы увидели облако пыли, движущееся нам навстречу.Э то были телеги, запряжённые «тощими, голодными и жалкими на вид“ лошадками.-:“Цыгане! Останови, пожалуйста!“- попросила водителя Надежда Сергеевна, и мы все выскачили из автобуса. Это, действительно, была цыганская семья — табор. Ещё не старый, довольно статный, бородатый цыган, его жена в широченной цветастой юбке и мужском, коричневого цвета, пиджаке. Туго заплетённые косы,тяжело повисли из-под косынки, по краям обшитой золотыми монистами, а на ногах — красные сапожки.На другой телеге сидели и лежали дети-“ мал мала меньше“.Не подалёку виляла хвостом огромная старая дворняга-
(просто жанровая сценка с катины художника Бессонова.Надежда Сергеевна подошла к телеге очень близко.Несколбко минут они беседовали по- цыгански, а затем Ляля потащила нас в автобус.
-:“Дай денег“, обратилась она к администратору.-:“Только выручка“.-:“Давай!“,-прозвучал короткий ответ, затем её команда:“В ресторан!»Телеги развернулись и вся кавалькада двинулась в город, который уже угадывался в далеке.В ресторане наших гостей усадили на почётные места.Мы ели, пили, они рассказывали о своём житье — бытье, мы рассказывали им о театре «Ромэн“, о нашей жизни… Детям Надежда Сергеевна раздавала пряники и шоколадные конфеты. Провожая гостей, мы пожелали им счастья и здоровья.Телеги тронулись. Я не удержался, подбежал к первой телеге:-“Вы хоть знаете, кто Вас сегодня привечал?“- спросил я у цыгана.-:“Хорошая цыганка, красивая!“ -:“Эту красивую цыганку зовут — Ляля Чёрная! Скажи детям, пусть запомнят!», крикнул я и побежал в автобус.

Ляля Чёрная (часть 2)

Я учился в студии при нашем театре вместе с сыном Надежды Сергеевны Алексеем.Высокий,статный,такой,русский богатырь, очень похожий на отца-Николая Павловича Хмелёва.Жили они рядом с театром- на Козицком,и поэтому я частенько бывал у них в доме.Ляля любила молодёжь и была гостепреимной хозяйкой.Надежду Сергеевну к этому времени благополучно проводили, чуть было не сказал, «выпроводили»,на пенсию и жила она несколько замкнуто и,видимо,бедно.Я это понял,когда в очередной приход,поздоровавшись,я,несколько игриво,как бы,вторя хозяйке, спросил: «Ну что, попьём чайку?»
«Да попили бы,да,что-то „чай-жидок“- „хозяин- русский“, да и сахарку не
припасла», шутила Ляля,проходя в гостинную.
Я,как бы невзначай, шагнул на кухню-холодильник был,увы, пуст. Мы попили чайку.
«А теперь и „говнецом“ закусить можно!»,-
и Ляля достала помятую пачку «беломора». Папироса в пачке была одна,и я вызвался сбегать к «Елесееву», поскольку этот чудо-гастроном находился напротив её дома. Все деньги,которые у меня были,а мы в этот день получили стипендию, я потратил на какие-то продукты,и,вернувшись в дом, незаметно попрятал в холодильник (если бы Ляля это увидела, мне бы точно не поздаровилось!). Я был удручён и дома рассказал эту историю Розе.Несколько минут понадобилось Розе, чтобы принять решение.Она,вдруг,встала, решительно надела на себя хорьковую шубу (наше богатство) и решительно сказала:
«Пойдём!»
«Куда?»
«К министру!»
«Кто нас туда пустит?»
«А куда они денутся?»
Роза никак не могла справиться с очень тяжёлой,скорее всего,дубовой дверью министрства. Я толкнул дверь плечом — и перед нами вырос, сверкая золотом на солнце, красавец швейцар:

— «Вы к кому,молодые люди?»
«Здравствуй,мой генерал! Здравствуй,мой ласковый! А мы к министру»,- сверкая всеми тридцатью двумя жемчужинками, улыбнулась Роза и стремительно двинулась к лифту.Я за ней,а «генерал“, совершенно обалдевший, смотрел нам вслед. Мы поднялись на шестой этаж и очутились перед дверью с табличкой:“Министр культуры С.С.С.Р.- Демичев Пётр Нилович».
Женщина,видимо референт министра,посмотрела на нас через очки в золотой оправе взглядом, не предвещавшим ничего хорошего:
«Вы по какому вопросу?»
— «Нам,моя золотая,к министру очень надо, срочно!»,-выступила вперед Роза.
«К министру нельзя! Существует определённый порядок.Вы должны…
-“Как это нельзя,хасиям! Ходоки к Ленину ходили, а мне нельзя?»
Видимо,на наше счастье,дверь кабинета приоткрылась и вышел высокий, стройный, седовласый мужчина.Он какое-то время с любопытством смотрел на Розу и,улыбнувшись,спросил: «Вы кто?»
— «Я тебя знаю,ты-министр,а ты меня не знаешь?А я — твоя артистка! Цыганка я-Роза Джелакаева.,
Министр,мой Золотой,должен знать своих артистов! Что же мы на пороге? — В ногах правды нету?». Петру Ниловичу не оставалось ничегого другого,как распахнуть дверь,жестом приглашая нас в кабинет (всё это время я стоял столбом,хлопая ресницами, не проронив ни слова, даже не предполагая, чем всё это может закончится).
Роза заговорила очень громко и быстро,не давая никому и слова сказать.
«Ты Лялю Чёрную знаешь? Она цыганка, она красавица! Поёт, танцует.
Кино „Последний табор“ видел? Ей же равных нету! Она на „пензии“
с голоду „ пухнет“! Мы её с собой на концерты берём — так у неё нету этой… как её?…
„ ТАРИФИКЦИИ“… Не заслужила! 5 рублей заплатили… Золотой мой, в церьковь пойду- свечку за твоё здоровье поставлю… Помоги, красавчик! От всех цыган прошу! „,- и Роза разрыдалась,тушь растеклась по ресницам,оставляя чёрные струйки на щеках.Перед нами стояла героиня спектакля „Девчонка из табора“, которую с блеском играла Роза Джелакаева в татре „Ромэн“.В этот же день заслуженная артистка республики Ляля Чёрная получила самую высокую разовую концертную ставку-38 рублей (для сравнения: Л.Г. Зыкина и И.Д. Кобзон имели ставку-25)
С этого и до самого своего последнего дня, Ляля Чёрная выступала в наших концертах. Я подъезжал за ней на Козицкий на своей жёлтенькой „ копеечке“, а она, как правило, уже ждала возле чугунных ворот своего дома — маленькая, забавная,с жёлтым чемоданчиком (он хранится у меня до сих пор) и, обязательно, с папироской во рту.К моему великому огорчению, я пзнакомился с Надеждой Сергеевной, „Когда Весна её уж миновала… „и мог судить об её умопомрачительной красоте, лишь по изумительным портретам выдающихся мастеров кисти, да тем „виршам“, которые посвящали ей поэты:“Как цыганка поёт — передать невозможно, да и есть-ли на свете такие слова! То с надрывной тоской, то легко, то тревожно, то с отчаяньем, вдруг, так что с плеч голова!“Ляля Черная, которая одним взглядом колдовских, лукавых, чёрных глаз приговаривала мужчин к страданиям и мукам, к страсти и блаженству! Красавица Ляля, которй судьба позволила выбирать между Н.П. Хмелёвым и М.М. Яншиным, который даже после развода, нянчил сына Хмелёва и Ляли Чёрной,видимо, чтобы просто иметь возможность видеть свою возлюбленную. Наша Ляля — Надежда Сергеевна и сегодня была хороша! При разговоре — бровь изгибались дугой, а глаза блестели жарким, знойным маревом:-
„Замахал ты своими концертами“,- ворчала Ляля.
«У меня голова болит, мне на свалку пора,
, а ты на концерт!“

-:“ Надежда сергеевна, народ ждёт!“
-:“ Ничего,подождёт!“
-:“ Там Демечев будет!“
-:“ А он меня знает?“
_:“ Тебя весь Мир знает!»
Какой-то подобный диалог присутствовал всегда, перед каждым концертом.Наши коллеги — артисты поговаривали, видимо по доброте душевной,что Петя с Розой сами уже ничего не могут, поэтому и таскают с собой бабушку Лялю.
«Собака лает-ветер уносит»,-не злобно парировала Роза.Она понимала, что такая артистка, как Ляля, не может жить и дышать без сцены.
«Улыбки Эрмитажа»- так назывался уникальный спектакль,который несколько сезонов мы играли в «Зеркальном театре“ сада“Эрмитаж».Это представление было уникальным прежде всего по составу:
Л.О. Утёсов,К.И.Шульженко, А.И.Райкин,З.Фёдорова,Русланова,Мартинсон и.т.д.
Зритель,буквально,ломился на концерты, чтобы успеть насладиться своими кумирами. Почему успеть? В новом сезоне не стало Утёсова, затем ушла Зоя Фёдорова… Зрители штурмовали «Эрмитаж»
Н.Н. Рыкунин-постановщик спектакля обратился ко мне с предложением придумать «номер», в котором будут выступать Р. Джелакаева, П.Деметр и Ляля Чёрная.
«У меня руки не доходят, а ты придуиай и покажи мне».
Это была моя,первая в жизни, режиссёрская проба. Рыкунин дал задание: передача «эстафеты“- смена поколений. Я воспринял всё буквально.Задал себе вопрос:чем,прежде всего, знаменита Ляля?- К/Ф.“ Последний табор», значит должна прозвучать её песня «Бродяга» из этого фильма.Какая самая значительная роль Надежды Сергеевны на театре? — Грушенька (по Лескову). Это надо использовать! Я позволю себе предложить Вашему вниманию этот «номер»:
Музыканты начинали за кулисами очень популярную в то время песню из к/ф «Последний табор» «Бродяга“.В зале под шквал апплодисментов появлялась легендарная Ляля Чёрная.Она шла по центральному проходу зрительного зала и пела:»Ой, расскажи,расскажи,бродяга… «Зрительный зал ревел от восторга и,буквально, забрасывал её цветами. Ляля поднималась на сцену,а я, до того, скромно стоя в кулисе, накидывал ей на плечи шаль и обращался со словами Голована- (героя „Очарованного странника“и“Грушеньки»): «Всё-то у тебя есть,красавица, и красные „косачи“, (указывая на красные цветы у неё в руках) и синие „утицы (подаренный кем-то букет „незабудок“) , а вот „белых лебедей-то „ и нету, и я преподносил Ляле-Грушеньке букет белых хризантем.
„Не ты-ли земпю и небо сотворила?!! Краса, природы совершенство!
Пройдись, лебёдушка… „
И Ляля медленно начинала танцевать „цыганскую венгерку“.
На сцене стояла старая, круглая афишная тумба (москвичи помнят такие) , на которой, меняя друг друга, появлялись афиши- плакаты выступающих на сцене артистов.Ляля,постепенно набирая темп, дотанцовывала до этой тумбы.Музыка продолжала набирать темп, и из-за тумбы в танце выбегала Роза, успев воткнуть в волосы лялин цветочек и, накинув на плечи лялину шаль, которая только что была в руках у цыганской „легенды“.Потом мы вместе пели цыганские песни, а Роза танцевала „Сарэ патря“. Вот таким „номером“ несколько летних сезонов мы работали в этом уникальном шоу.Свой последний в жизни концерт Ляля Чёрная вместе с нами играла в „Эрмитаже“,ей стало плохо.Она задыхалаясь,принимала свой «тэофедрин“.Я вызвал «скорую“-её увезли в больницу,где она вскорости и умерла.Мы с Розой были в это время на гастролях.Позвонила Женя Якулова (жена нашего «Паганини“-А. Якулова) , которая тогда работала референтом зам.министра культуры Флярковского:
«Петя,умерла Ляля.Театр „Ромэн“ на гастролях, театр“Ермоловой“, где много лет работал Н.П. Хмелёв , на гастролях, «МХАТ“, где работал М.М. Яншин, на гастролях, сына Лёшку, найти не можем.Вообщем хоронить некому». Мы рванули в Москву.Хоронить,по-всему, надо было на «Ново-девичьем», но статус не дозволял-Ляля Чёрная была, всего лишь,заслуженной артисткой, а не народной.Мы с Женей не смогли пробить эту брешь.Надо было что-то думать, и я, на свой страх и риск, принимаю решение о кремации и временном захоронении праха, до приезда Всех, в «Донском» колумбарии (думаю,что взял грех на душу- цыгане так никогда не поступали). Жене всё же удалось в одной из газет напечатать никролог, в министерстве дали на похороны 80 руб.Отпели Надежду Сергеевну в «Хомовниках», и я повёз её в театр «Ромэн»- попрощаться со сценой. В театре шёл дневной спектакль еврейского театра, арендовавшего помещение на время наших гастролей, и нас в театр не пустили. Кто бывал в «Ромэне»,помнит, наверное, что рядом с главным входом, есть дивная приступочка из красного мрамора-вот туда мы и водрузили гроб.Страшно было подумать,что легедарная ЛЯЛЯ ЧЁРНАЯ вот так тихо и незаметно уйдёт в последний путь.Мы открыли крышку гроба-стали подходить люди,останавливались на Ленинградке автомашины:
«Кого хоронят?
„Цыганку“
„Артистку“
„ЛЯЛЮ ЧЁРНУЮ“

Мы подняли гроб и понесли по Ленинградке на руках,до „Белорусского“ моста.Кавалькада машин с зажжёными фарами и постоянно сигналя, медленно двигалась за гробом… Такая артистка не должна была уйти из жизни незаметно! Огромная толпа провожала своего кумира в последний путь.ЛЯЛЯ ЧЁРНАЯ навсегда осталась в нащих сердцах и памяти, как воистену НАРОДНАЯ… — залуженная артистка России.

Петр Деметр. Мемуары

http://for-music.ru/events/articles/memuari_lilya_4ernaya/

Будьте благословенны! Лукреция Альба

Ни в одной стане мира, кроме России, нет профессионального национального цыганского театра. Хотя только в Европе цыган более сорока миллионов. Однако именно на отечественную культуру цыганское искусство оказало ни с чем не сопоставимое влияние. С конца XVIII века цыганская музыка прочно укореняется в русском народе. В творчестве Пушкина, Толстого, Лескова, Тургенева, Достоевского и многих других корифеев русской литературы очень ярко проявились «цыганские мотивы».
Думается, что вековая мечта о свободе, о воле у этого кочующего народа в конечном счете оборачивалась поисками счастья. И хотя русские всегда были людьми оседлыми, но остро ощущали свою несвободу. И так же не было «в жизни счастья», и так же к нему испокон веков стремились люди... Хотя русский гений Пушкин утверждал, что «на свете счастья нет, но есть покой и воля» – и вот эта самая воля, степные просторы, страстное жизнелюбие, отраженное в таборных песнях, прихотливых гитарных переборах кочующего народа необычайно привлекали своей самобытностью.
И если обратиться к музыкальной линии цыганского искусства, то такой огромный пласт русской музыкальной культуры, как русский романс, просто немыслим без упоминания о цыганском песенном творчестве.
Шумная известность цыган-музыкантов и всенародный к ним интерес были во многом связаны с их завораживающим искрометным или необычайно глубинным, проникновенным исполнением русских народных песен.
А в русском фольклоре вообще накрепко переплелись национальные мелодии двух народов, стоит только упомянуть, что самый распространенный танец на деревенских гулянках или в праздничном застолье у нас «Цыганочка», да еще и с «выходом», имитирующим пластику цыганских плясок...

«Только раз бывает в жизни встреча…»
Яркими, переливающимися красками расцвела сцена, заполненная многоцветьем цыганских юбок. А поверх этого праздничного зрелища плыла, завораживая щемящей мелодией, отточенными ритмами, песня. И зал тут же отозвался восторженными аплодисментами. На протяжении всего представления «Мы – цыгане» в московском театре «Ромэн» благодарные зрители не раз долгими овациями выражали свое восхищение артистам. Очень уж искрометное, запоминающееся зрелище! Но когда на сцену вышел мэтр, мастер Николай Сличенко, публика встала в едином порыве и в течение нескольких минут приветствовала своего любимца.
Время словно не властно над ним – так же великолепно звучание полетного, сильного голоса, передающего все глубинные оттенки человеческих чувств, все так же по-молодому строен и зажигателен он в пляске, и никуда не подевалось его фантастическое обаяние... Всеми этими качествами и пленил руководство театра пятьдесят пять лет назад 16-летний цыганский подросток Коля Сличенко, приехавший покорять столицу.
Покорил он не только Москву, но и каждый город того огромного количества стран, где потом гастролировал. Но главной привязанностью и любовью актера неизменно остается театр «Ромэн», который Николай Сличенко возглавляет уже более тридцати лет.
Впрочем, есть в его жизни и еще одно не менее сильное и страстное чувство – любовь к жене, к единственной дорогой сердцу женщине, с которой они недавно отметили сорок шесть лет супружества.
Тамилла Агамирова, народная артистка России, почти пять десятков лет работает в одном театре с мужем, но не вычерпывается бездонный колодец их преданности, нежных чувств, все так же, как в пору далекой «туманной юности», они интересны и необходимы они друг другу.
Можно сказать, театр их и познакомил, когда с дипломом Бакинского театрального института Тамилла впервые вошла в закулисье театра «Ромэн». Девушка была полна надежд, мечталось о разнообразных, насыщенных драматизмом ролях, с музыкой, песнями.
Очень хотелось работать, и как-то не думалось ни о чем таком романтическом вроде влюбленности, свиданий. Впрочем, что греха таить, кто в молодости не ожидает той самой заветной встречи? И она состоялась. С той самой первой встречи в театральном коридоре их, еще не знакомых, словно молния пронзила. Встреча та запала в сердце обоим. Однако прошло несколько лет, прежде чем молодые люди решились объясниться. Случилось это во время длительных гастролей театра.

«Одной звезды лишь повторяю имя…»
Когда этот романс на стихи Иннокентия Анненского звучит в исполнении Николая Сличенко, люди, знающие уклад его семьи, понимают, что посвящается он нежно и горячо любимой жене Тамилле Суджаевне.
Словно для них двоих были написаны эти строки: «Не потому что с нею мне светло, а потому что с ней не надо света».
И никак иначе. И после сорока шести лет совместной жизни он ежедневно признается ей в любви каждым словом, каждым взглядом, каждым жестом. В их нынешней большой квартире, когда каждый занят своим делом, они постоянно окликают друг друга: «Ты где?» И успокаиваются, лишь услышав родной голос.
Они часто вспоминают ту длительную гастрольную поездку, когда наконец-то объяснились. Внезапно обоим стало понятно, что они просто не могут оторваться друг от друга, наговориться... Они бродили, держась за руки, по узким гористым улочкам старого Тбилиси, по набережной Каспия в Баку, и не было в мире силы, способной разомкнуть их руки.
С того времени они не расставались ни на минуту. И даже когда сели в самолет, чтобы лететь в Москву, Николай, не отдавая себе отчета, сел на подлокотник кресла Тамиллы, чтобы находиться рядом с любимой. Его место было в другом ряду, но ее рука должна была непременно находиться в его руке, оба уже ощущали себя единым целым.
– Для меня все случилось в одну минуту, я внезапно поняла – вот он, мой родной человек, – вспоминает Тамилла Суджаевна, – моя судьба, моя вторая половина. И с ним я пройду весь жизненный путь. Многие девушки мечтают о свадьбе, о белом платье с фатой, мне этого всего как-то и не нужно было. Меня переполняло ощущение счастья от одной мысли, что теперь мы будем неразлучны.
– Начнем с того, – улыбается Николай Алексеевич, – что на свадьбу просто не было денег. Зато была настоящая любовь, о какой давно мечталось. Вот эта девушка, такая красавица, добрая, талантливая, умница, – моя жена! Я просто на крыльях летал. И, честно сказать, и по сей день ничего не изменилось в моей душе, хотя позади почти полвека совместной счастливой жизни.
А жизнь начиналась в четырнадцатиметровой комнате коммунальной квартиры. Комнатенка была запущенной и требовала ремонта. С деньгами было негусто. В театре платили сущие копейки. Но все же поднапряглисьи на то немногое, что скопили, купили все необходимое для покраски, побелки, пригласили мастера. Он принес козлы, огромную кисть, попросил денег вперед и… больше не появился. А недешевая краска сохла... И тогда Николай Алексеевич, не имея малярного опыта, взялся за кисть сам. Получилось что-то похожее на морские волны. Расстроился ужасно. Но молодая жена нарезала из старых афиш, журналов круги и горошины разных размеров, наклеила на проплешины и покрасила бронзовой краской. Красиво было так, что все знакомые, восторгаясь, просили дать адрес «вашего великолепного мастера».
Те, кому выпало проживание в коммунальном жилье, припоминают все неудобства, связанные с той порой.
– У нас все было не так. С соседями сложились добрые отношения, – рассказывает Тамилла Суджаевна. – Никогда не забуду их помощи в трудные моменты жизни. С одной из них дружим до сих пор: бывшая соседка Вера Ивановна Белова, наш большой друг, работает в нашем театре.
Существуют различные точки зрения на то, как должны вести себя люди, прожившие в браке долгие годы, чтобы сохранить если и не романтические отношения, то хотя бы не надоесть друг другу. Одни полагают, что муж и жена должны время от времени отдыхать друг от друга, не ездить вместе в отпуск, кто-то даже «поход на сторону» приветствует – мол, после этого вновь появляется острота отношений...
Подобные рассуждения не для моих собеседников. Все сорок шесть лет совместной жизни они и часа не могут прожить друг без друга. Даже когда Николай Алексеевич учился в школе рабочей молодежи (студия при театре не давала возможности поступить в ГИТИС), его жена с высшим образованием сидела с ним за одной партой. Потом он быстро все наверстал – ГИТИС, Высшие режиссерские курсы. И когда перечисляются все творческие и лауреатские звания Николая Сличенко, названия орденов, добавляют еще «профессор, академик».
Находиться рядом с женой для Николая Алексеевича необходимо – как дышать. В ту пору, когда мало кого выпускали за границу, он оказался там на длительных гастролях.
За таких артистов государство получало немало валюты. Правда, самим артистам из этого доставались крохи. Но все равно такая поездка считалась огромной удачей. А «счастливчик» вдруг запросился домой, потому что страшно тосковал по жене, не ел, похудел. И тогда власти предержащие за один день (обычно на это уходили месяцы) оформили документы Тамилле Суджаевне, и она оказалась в Европе. Для ее мужа это была не первая поездка, из которой он привозил подарки всем, включая рабочих сцены. Жену же одевал с головы до ног, и не было случая, чтобы что-то из купленного им ей не подошло. Вот и в тот раз он не забыл ни о ком, кроме себя. Увидев в гостинице чемоданы с подарками, Тамилла Суджаевна забрала у руководителя группы всю причитающуюся мужу сумму денег и без ведома Николая Алексеевича накупила для него море одежды...

Семья в интерьере театра
Роли, репетиции, спектакли… Талант и труд Николая Сличенко отмечен самыми высокими званиями и регалиями: народный артист СССР, лауреат невероятного множества премий…
Стоит упомянуть, что его именем названа даже звезда. Словом, понятен масштаб личности этого человека, его вклад в развитие отечественной, художественной культуры.
У народной артистки России Тамиллы Агамировой тоже большой творческий багаж. Кроме ролей в театре, а среди них много главных, она снялась в двенадцати фильмах, в том числе и у такого корифея отечественного кинематографа, как Козинцев. А дома – семья, в которой выросло трое детей. И при этом все – сама, никогда не было домработниц или помощниц по хозяйству. Правда, за магазины, покупки «отвечал» муж. Где находили время не только для того, чтобы еду приготовить или квартиру убрать, но еще и пообщаться с детьми, выслушать, понять, утешить, ободрить? Одному Богу известно, но ведь находили! Что лежит в основе их дружной семьи? Супруги Сличенко справедливо определяют это одним словом – любовь. Любовь друг к другу и к своим детям. Как воспитывали детей? Оба только улыбаются. Да и что отвечать? Ведь воспитание это не то, что «вот сейчас вымою руки и начну воспитывать». Не получится. Весь уклад жизни, наблюдаемый их ребятами, нежность мамы и папы по отношению друг к другу, их преданность, увлеченность избранным делом и детей вывела на ту же дорогу искренности, честности, верности нравственным идеалам.
Дочь Тамилла(это папа дал ей имя любимой жены) закончила Гнесинку и ГИТИС, одно время работала в «Ромэне», потом – в Америке, сейчас снимается в кино, пишет сценарии, выпустила книгу стихов.
Ее старший сын Николка был участником телепроекта «Фабрика звезд» (причем без всякого протеже со стороны дедушки), младший Микэль еще малыш.
Средний сын Петр занимается бизнесом, владеет двумя языками – английским и французским. В его семье двое детей – дочь Тамилла (это имя в их роду много значит!), она уже сама мама, растит дочку Леночку, а сын Миша еще не определился с профессией.
Младший сын Алексей выбрал музыку. У него свой ансамбль. А его дочка Олечка – артистка театра «Ромэн».
– Наши дети всегда были очень самостоятельными. И хотя двое из них выбрали артистическую дорогу, но никто не захотел пойти под папино «крылышко», – улыбается Тамилла Суджаевна.
– Мы никогда не «давили» на детей, – вступает Николай Алексеевич, – давали им полную свободу. Но это была именно свобода, а не вседозволенность. Когда они немного подросли, то уже четко знали свои обязанности. Сейчас вроде все взрослые, сами родители, но всегда по важным вопросам советуются. Они уверены, как говорится в старинной притче: «Родители плохого не посоветуют». И понимают, что во всех житейских ситуациях папа и мама им всегда поддержка. Мы всегда были очень заняты в театре. Они видели это. Нередко в дни школьных каникул брали их в гастрольные поездки, так и возили с собой кастрюльки и прочую утварь.
Да, дети видели, что их родители – труженики, и преданность профессии у них на грани одержимости.
Николай Алексеевич знал назубок все роли в пьесах, все мизансцены в спектаклях, в которых доводилось играть. А потому в случае болезни кого-то из актеров он всегда был «палочкой-выручалочкой».
Тамилла Суджаевна тоже не была обделена ролями. Причем роли были разноплановые. Среди них самая дорогая – Марьяна Пинеда по одноименной пьесе Гарсии Лорки.
Николай Алексеевич более тридцати лет возглавляет свой родной театр. Трудно перечислить все сыгранные им роли, все поставленные им за эти годы пьесы, но об одном спектакле стоит сказать особо. В «Живом трупе» по пьесе Льва Толстого он, режиссер, к тому же сыграл главную роль – Федора Протасова. Любопытно, что в то же время еще в трех престижных московских театрах был поставлен «Живой труп». Но все маститые театральные критики, специалисты по творчеству Толстого в один голос отмечали необыкновенную удачу Николая Сличенко. Именно постановка в театре «Ромэн» была признана лучшей. Успех был шумным, не только москвичи стремились попасть на этот спектакль, люди приезжали из других городов.
Роль эта на долгие годы остается самой памятной и любимой для Николая Алексеевича. Но сегодня он мечтает о новой роли, хотя и не спешит с воплощением этой мечты в жизнь. Это роль из мирового репертуара – Отелло. И, конечно, хочется самому поставить спектакль, ведь в его режиссерском почерке – редкое умение через романтическую призму выйти на глубинные нравственные проблемы. Но пока это только планы. Понятно, что такая работа потребует огромной отдачи сил.
Впрочем, все роли, все постановки у Сличенко, как говорят в балете, «в полную ногу». Не случайно одной из составляющих успеха он полагает одержимость в работе.
Известно, что двум ярким творческим личностям непросто жить в одной семье. С одной стороны, вроде бы плюс – общность интересов, стремление к самореализации, с другой – ревность, а то и зависть к успехам другого. И иной раз «минусы» могут погасить трепетный огонек чувств. Но здесь в семью соединились двое, чья любовь скорее похожа на пламя мощного костра. А для кочевых предков Николая Сличенко такой костер был символом дома – того дома, где тебя ждет покой, понимание и любовь.

НАШЕ ДОСЬЕ
- Николай Сличенко родился 27 декабря 1934 года. Кроме него в семье было еще четверо детей. На глазах маленького Коли немцы расстреляли отца. После войны семья трудилась в одном из колхозов Воронежской области. С 1951 г. Николай Сличенко работает в театре «Ромэн». Сличенко – народный артист СССР, лауреат Госпремии СССР, академик Международной академии театра; награжден орденами Дружбы народов и «За заслуги перед Отечеством» IV степени.
- Тамилла Агамирова с 1952 года – ведущая актриса театра «Ромэн». Ею сыграно более 40 ролей в русской и зарубежной классике, она снялась также в ряде фильмов– «Дон Кихот», «Ее большое сердце», «Матео Фальконе» и др. Критики отмечали, что Тамилла Суджаевна всегда «покоряла зрителей красотой, обаянием, высокой культурой, пластикой и музыкальностью». Актриса – Кавалер ордена Дружбы, ордена Михаила Ломоносова. Лучшими подарками считает здоровье и удачу детей. Мечта: «Чтобы в мире было меньше зла».

http://www.sudarushka.su/index.php?aid=1038

МИЛАЯ
(цыганский вальс Я . Пригожего)

Милая ,
Ты услышь меня ,
Под окном стою
Я с гитарою.

Так взгляни ж на меня
Хоть один только раз,
Ярче майского дня
Чудный блеск твоих глаз.

Много мук я терпел
И страдать был бы рад,
Если б душу согрел
Мне твой ласковый взгляд.

Так взгляни ж на меня
Хоть один только раз,
Ярче майского дня
Чудный блеск твоих глаз.

Милая ,
Ты услышь меня ,
Под окном стою
Я с гитарою.

ОТГОВОРИЛА РОЩА ЗОЛОТАЯ
(Стихи С.Есенина)

Отговорила роща золотая
Березовым, веселым языком,
И журавли, печально пролетая,
Уж не жалеют больше ни о ком.

Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник -
Пройдет, зайдет и вновь оставит дом.
О всех ушедших грезит конопляник
С широким месяцем над голубым прудом.

Стою один среди равнины голой,
А журавлей относит ветер в даль,
Я полон дум о юности веселой,
Но ничего в прошедшем мне не жаль.

Не жаль мне лет, растраченных напрасно,
Не жаль души сиреневую цветь.
В саду горит костер рябины красной,
Но никого не может он согреть.

Не обгорят рябиновые кисти,
От желтизны не пропадет трава,
Как дерево роняет тихо листья,
Так я роняю грустные слова.

И если время, ветром разметая,
Сгребет их все в один ненужный ком...
Скажите так... что роща золотая
Отговорила милым языком.

Будьте благословенны! Лукреция Альба

ДИМИТРИЕВИЧ АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ (23.03.1913-21.01.1986) - исполнитель песен и романсов, родился на Дальнем Востоке в семье кочевых цыган, зарабатывающих себе на жизнь пением. Четвертый, младший ребенок в семье, впоследствии много пел и записывался со своей сестрой Валей (11.05.1905-20.10.1983). В конце гражданской войны (около 1920-21 года) семья, вместе с отступающими частями армии адмирала Колчака, из Владивостока переехала в Харбин. Потом была достаточно обширная география, последовательность которой установить теперь сложно: Гонконг, Ява, Суматра, Цейлон, Бирма и Калькутта. Где-то в 1924-25 году семья Димитриевичей приехала в Испании, где достаточно успешно концертировала несколько лет.

В 1927 году Димитриевичи, которых насчитывалось уже около тридцати человек, приехали в Париж в огромном доме-фургоне, оборудованном по последнему слову техники. Главе семьи - Ивану Димитриевичу в ту пору исполнилось 60 лет, основная его профессия - лудильщик. А фургон семья получила в качестве компенсации от директора испанского цирка, в котором цыгане выступали, но цирк прогорел и денег на зарплату не нашлось (это версия А. Вертинского). Правда, в другом источнике упоминается, что семья улучшила свое материальное положение в Испании настолько, что купила дорогой и оснащенный дом-фургон для путешествий по Европе. Димитриевичи начали выступать в русском ресторане "Эрмитаж", где к тому времени уже выступали А. Вертинский, Ю. Морфесси, Н. Полякова и другие звезды русской эмиграции. На их выступления "ходили" А. Толстой, М. Чехов и другие, в это же время Димитриевичей слушала юная Алла Баянова. Затем семья перебралась на Монпарнас в ресторан "Золотая рыбка", по другой версии это был ресторан "Распутин", где Алеша и Валя Димитриевичи проработали до конца своей жизни. Около 1937 года цыгане Димитриевичи записали пластинку песен романсов, состав участников и содержание диска неизвестно. Примерно в эти года Валя Димитриевич вышла замуж за известного русского певца Володю Полякова, от которого в последствии родила дочь Терезу. Владимир Поляков, мужчина двух метрового роста и обладатель глубокого баса, пел в Париже в ресторанах вместе со своей сестрой Настей, Поляковы являются родственниками актрисы Марины Влади (Поляковой). Семья Димитриевичей если не дружила близко, то хорошо знала звезду русской эмиграции Надежду Плевицкую. В это же время Алеша Дмитриевич подружился с Юлом Бриннером, с которым они пели под собственный аккомпанемент в парижских ресторанах и кабаре. В 1940 году или около того, Димитриевич из политических соображений с семьей эмигрирует в Латинскую Америку, а Бриннер в США. Затем Алеша переехал в Аргентину, где прожил достаточно долго и где получил титул - "Цыганский барон". В 1960 году вернулся в Париж, сначала пел с сестрой Валей в ресторане "Шехерезада", затем (начало 1970-х годов) был "Распутин". В "Шехерезаде" кроме Алеши и Вали пела и Тереза.

В 1967 году Алеша вместе с Юлом Бриннером записывает пластинку "Мы цыгане". Так же записал пластинку с Валей цыганских песен и романсов, туда вошло двенадцать песен, шесть поет Алеша, шесть - Валя. Всего песенное наследие Димитриевичей составляет четыре (возможно - пять) пластинки, одна из них Валя и Володя Поляков. В середине 1970-х годов, когда в Париж приехал Владимир Высоцкий, он встретился и подружился с Алешей Димитриевичем, потом они неоднократно виделись, пели песни и романсы. Родилась даже идея записать совместную пластинку и только смерть Высоцкого помешала осуществить этот проект.

В 1984 году Алеша Димитриевич в первый и последний раз приехал в Нью-Йорк, где дал несколько концертов в русских ресторанах на Брайтон-бич. В середине 1980-х годов, по инициативе художника Михаила Шемякина, в сопровождении оркестра была записана пластинка "Белый альбом", в другой версии - "Табак". В 1986 года Алеша Димитриевич скончался в Париже, отпеванием происходило в русской церкви на рю Дарю, похоронен на Сен-Женевье-де-Буа, недалеко от Вали. В середине 1980-х годах Наталия Медведева (фотомодель, певица, писательница, одна из жен Эдуарда Лимонова), работавшая в то время в "Распутине", пыталась записать рассказы и воспоминания Алеши Димитриевича, к сожалению, безуспешно. Певец был уже довольно стар и много болел, путал места, даты и события, об этом можно прочитать в книге Н. Медведевой "Моя борьба".

В 1990-х годах по инициативе скрипача и певца Н. Эрденко в России был снят художественный фильм о Димитриевиче "Цыган Алеша", в роли которого и выступи Н. Эрденко. Фильм, к сожалению, проката не имел. Так же Н. Эрденко записал диск на основе репертуара Алеши - "Москва-Париж". В 1996 году в России вышел первый диск Димитриевича "Эмигрантское танго" (два концерта), в настоящее время вышло четыре диска (это сборки и компиляции с разных пластинок), в том числе дуэты Алеши с Бриннером и Валей Димитриевич.

Михаил Дюков

http://www.blatata.com/2007/09/03/alesha-dimitrievich.html

Будьте благословенны! Лукреция Альба